Сучье племя. Эротический дневник ретросексуала - Страница 11

И кто же я после этого? Жалкий подкаблучник? Женщины, похоже, понимают только силу и грубость. А если ты интеллигентен, сдержан, корректен, если уверовал в равноправие полов, если не умеешь хамить и унижать, то, получается, будут унижать тебя? Что, мирное существование с самками невозможно? Получается закон джунглей: либо ты гнидишь, либо тебя. Стоит расслабиться – лезут на шею, затем дальше, на голову, затем начинают стучать по твоей терпеливой башке.

Почему женщины все время за что-то борются в семье, все время отвоевывают пространство, все время чего-то добиваются? Психология паразитирующих элементов и узурпаторов. И бесконечные придирки и претензии. Почему откровенное хамство с их стороны называется говорить правду? А малейшее встречное замечание вызывает эмоциональные конвульсии. Что мешает им остановиться? Может, у современной обеспеченной женщины слишком много свободного времени? Муж работает банкоматом, а жена ждет его и, когда тот приходит домой, начинает трясти. Вытрясает не только деньги, но и остатки физических и духовных сил, истраченных на работе.

Меня вдруг осенило, что супруга моя давно не только не любит меня, но и не уважает. Она давно уже мной крутит и вертит как хочет. Управляет в своих интересах и по воле возникающих эмоций и блажи. Женщина, которая уважает мужчину, на голову ему не садится. А для меня любовь – это прежде всего забота о слабом поле, подчиненном и преданном тебе. Как мужчина может любить упрямое, своенравное, постоянно навязывающее ему свою волю, но глупое и нелогичное существо? Это напоминает сосуществование с диким зверем, от которого нужно постоянно ожидать, что он бросится на тебя и попытается разорвать. Какой тыл, какая опора, какое спокойствие?

Говорю ей:

– Я тебе каждый день говорю, что люблю. Что-то от тебя я никогда не слышал таких же слов. Ты меня когда-нибудь любила? А сейчас любишь? Если любишь, почему не говоришь?

– А я лицемерить не могу.

– Ты хочешь сказать, что признание в любви – это лицемерие, которое ты не в силах из себя выдавить?

Ответа нет. Тишина. Молчание с потупленным взором. Затем что-то невнятно мямлит про свою природную женскую скромность и застенчивость. Спасибо за откровенность. Что и требовалось доказать: ни любви, ни уважения. Для того чтобы меня поедом есть, грызть как морковку, скромность не нужна.

Дорогая моя принцесса, я – мужчина. Могу сколько угодно изгибаться, нагибаться, прогибаться. Меня можно прогнуть – но сломать меня невозможно. Разве что убить. Ты же знала и видела, что я воюю до конца, никогда не сдаюсь. Не ты ли мне не раз в переломные минуты моей жизни говорила: «Откуда у тебя столько сил бороться?!» Но женщина может покорить мужчину. И ты покорила меня. Но слабостью, а не силой. Женщина может и должна покорять мужчину только слабостью, никак иначе. Но тебе было этого мало. Ты решила поиграть в мужские игры, продемонстрировать силу. Зачем, для чего? Полной свободы оказалось мало, захотелось еще и власти над тем, кто тебя содержит, холит и лелеет. Ничто так не отвращает от женщины, как демонстрация ею своей тупой бабской воли.

Моя жена пошла по пути, по которому я неоднократно проходил с людьми, не понимающими логику, а понимающими только силу. Ошибка многих примитивных существ, их еще иногда зверьками называют, состоит в том, что они мою внешнюю мягкость принимают за слабость. Не понимая, что за внешней мягкостью скрывается внутренняя твердость. И это становится видно, только когда меня пытаются загнать в угол.

До угла я спокойно маневрирую и отступаю, ищу компромиссы. Только угол – это точка опоры или, как говорят брокеры, отскока. Когда отступать уже некуда – только вперед, на прорыв! Иначе будешь растоптан и повержен. А я не слаб. Воевать умею, хоть и не люблю. И проигрывать не привык. Но как человек, знающий разрушительную цену войне, пока есть возможность избегать открытой конфронтации, я всегда стараюсь найти обходные, относительно мирные пути решения проблемы.

Глава 4. Бегство из семейного рабства в дебри адюльтера

Так что же мне делать? Стать на путь домашней деспотии? Обратиться за помощью в профсоюз, лигу сексуальных реформ, чтобы потребовать исполнения супружеского долга? Раньше такие вопросы парткомы успешно решали. Или действительно изнасиловать мою непокорную супругу? Не побежит же она с заявлением в полицию? Не-е, мы мирные люди. К тому же очень адаптивные. Не надо ломать себя и ее, сложившуюся конфигурацию отношений. Пока возможно, надо искать неконфликтный путь решения проблемы, запасной аэродром для отступления перед превосходящими силами противника, разоружившего меня моей же слабостью – любовью. Свобода – это не обязательно восстание, это и побег из плена с фигой в кармане. Свобода – в смене образа жизни.

Наши руки не для скуки, но и не для того, чтобы заниматься онанизмом. Буду поправлять здоровье научным методом сексуальных упражнений вне семьи. Восстановление поруганного мужского самолюбия и физического здоровья будет тайным. Всякой революции предшествует длительный период подпольной работы. Зачем делать открытый вызов неразумной женщине, зачем начинать с ней открытую войну? Я к этому пока не готов. Не надо обижать этот нежный цветочек, беспечно живущий в фешенебельной квартире, в безграничной свободе и комфорте. В конце концов, я привязан к ней, слаб, зависим. Я все еще ее люблю. И не важно, что она относится ко мне как к своей собственности. Пусть продолжает тешиться бабским счастьем семейного диктатора.